Лучок и редиска ушли на войну.
Лучок и редиска жили в плену.
Прижались к траве, растворились в земле.
Лучок поревел, а затем осмелел:

— Наш схрон неглубокий врагом окружён.
Ты смерти не бойся, мы поле сожжём.
Редиска вздыхала, что жить хорошо:
— Пускай петуха, я пущу корешок.

Лучок откопался, рванул на авось.
Откуда у парня военная злость?
Проплешины, раны, на грядках зола.
Трава умирала, но снова жила.

— Быльё-суховьё! — матерился лучок.
Я вам, ё-моё, покажу, что почём.
В сухую селитру насыпал угля,
и пламя спалило траву на полях.

Погибли от взрыва враги и друзья,
навеки зарыта редиска моя.

Мир заново ожил как пепел остыл,
Поганые рожи покрыли пустырь.
Синеют поганки над прошлой войной,
года убегают волна за волной.

Года освятили войну и пожар,
поганки растили восьмой урожай.
Былины о тёплой и доброй золе
читают потомкам сгоревших полей.

И верят былинки, не в силах понять
грибные былины потомков огня.